Статьи | Металлолом — Part 67

Мы уже немало знаем о распаде твердых растворов. Но пока «за кадром» остается самое инте­ресное: почему твердый раствор распадается? Можно, конечно, утверждать с видом знатока, что причина этого явления — понижение свободной энергии. Утвер­ждение будет, несомненно, верным, но мало что разъ­яснит. Надо проследить за изменениями энергии и эн­тропии и понять механизм этого понижения.

Давайте приготовим на листе бумаги сплав из ме­таллов А и В с одинаковыми кристаллическими ре­шетками. Для этого мысленно «свариваем» два куска чистых металлов и получаем сплав, в котором атомы обоих сортов оказываются в одной кристаллической решетке. Размещая их в ней по-разному, можно смо­делировать любое состояние сплава.

На рис. 95, а — картина полного распада. Но стоит основательно перемешать атомы (рис. 95, б) — и.„.

А 3

ООО»*»

®о®о®о

О®о®о®

ООО*®®

Овоово

Воо®вв

ООО®®®

•ов®о®

OOOMO

00009*

Вово®о

ООО*®*

А

6

В

Рис, 95

Перед вами однофазный твердый раствор. Наконец, «право на жизнь» имеет и промежуточный случай (рис. 95, в) — двухфазная смесь двух различных твер­дых растворов (на основе А и на основе В)[30]).

Итак, наш рецепт приготовления сплава состоит в простом перемешивании шаров разного цвета, взятых в нужной пропорции. Конечно, это очень упрощенная схема. Во-первых, предполагается, что все сплавы си­стемы при любых концентрациях и температурах имеют одну и ту же кристаллическую решетку. Этому условию отвечают, например, реальные системы золо­то — никель, медь — золото, медь — никель, хром — молибден и т. д. Во-вторых, мы на время «забудем» про колебания атомов, разницу в размерах шаров, вакансии, дислокации… В общем — про все искаже­ния и дефекты идеальной решетки.

Не напоминает ли вам эта модель одну из введен­ных ранее? Ну, конечно — модель твердых шаров. Однако никакой шарообразности атомов мы использо­вать не собираемся. С тем же успехом мозаику твер­дого раствора можно выкладывать из квадратов, тре­угольников или звезд.

В действительности мы имеем дело с хорошо «за­маскировавшейся» моделью Изинга! Посудите сами: там в узлах жесткой бездефектной кристаллической решетки размещались магнитные стрелки двух на­правлений, здесь — шары двух цветов. Стрелки ме­жду собой взаимодействовали, но и атомы поступают точно так же. Между двумя моделями есть, конечно, и разница. В модели Изинга стрелки переворачива­лись, т. е. менялись концентрации стрелок, направлен­ных вверх и вниз. А вот шары — не хамелеоны и ме­нять свой цвет не умеют. Концентрация обоих компо­нентов строго фиксирована. Тем не менее это разли­чие не решающее (в конце этого параграфа мы пока­жем почему), и сходство оказывается настолько глу­боким, что предложенная нами модель сплава назы­вается изинговской.

По примеру магнитной модели Изинга учтем вза­имодействие атомов приближенным образом. Будем считать, что между собой взаимодействуют только пары ближайших соседей по кристаллической решет — кс, причем, естественно, энергия взаимодействия зави­сит от сортов атомов. Приходится вводить три неза­висимые величины. Vaa, Vbb и Vab, которые равны энергиям взаимодействия соседних пар атомов, ука­занных индексами сортов. Теперь через эти параметры легко записать энергию любой конфигурации атомов й решетке. Она будет складываться из суммы энергий взаимодействия всех пар ближайших соседей типа

? = PaaVaa + PbbFbb + PabFab,

Где Pаа, Pвв, Pab — числа соответствующих пар сосе­дей.

Пусть в рассматриваемом нами кристалле всего N атомов, из которых Па атомов типа А и Лв атомов типа В. Заметим, что между числами Раа, Pbb и Pab существует связь. Каждый атом сорта А может иметь всего z (так называемое координационное число) бли­жайших соседей. Соответственно общее число ближай­ших соседей у всех атомов а равно Па2. Из них Pa в позиций приходится на долю атомов сорта В. Если же ближайшим соседом атома А является другой атом того же сорта, то это соседство использует сразу две из Пд2 позиций, так как для второго атома первый будет, в свою очередь, являться ближайшим соседом. Так что для атомов сорта А должно выполняться со­отношение паz = 2РАА-f-РАВ, а для атомов сорта В — аналогично nBz = 2РВВ + РАВ.

Выразим из этих равенств величины Paa и Pbb че­рез Pab и подставим их в формулу для энергии:

image088-9785621

Итак, энергию взаимодействия атомов в кристалле сплава мы представили в виде суммы двух слагаемых. Видно, что второе слагаемое зависит только от чисел атомов сортов А и В, но совершенно не зависит от их взаимного положения. Первое же слагаемое, наобо­рот, явно зависит от расположения атомов, поскольку перераспределение атомов в решетке очень сильно сказывается на числе Pab. Например, на рис. 95, а число Pab минимально, так как соседство разноимен­ных атомов реализуется только в узкой зоне вблизи границы обеих частей кристалла. Естественно, что при перемешивании число PдВ заметно возрастает. Сумми­руя наши рассуждения, запишем энергию E в виде

E = Eq + PabF.

В этом равенстве мы обозначили через E0 второе сла­гаемое, которое остается постоянным при любом вза­имном расположении атомов А и В, и заменили вели­чиной V выражение Vab ——. чтобы под­черкнуть, что для нас существенны не абсолютные величины Vaa, Kbb и Кав, а только определенная их комбинация V, которую называют энергией смешения.

Заметим, что сходство моделей твердого раствора и магнита приобретает все более явный характер. Три введенных нами независимых энергетических парамет­ра чудесным образом свелись к одному. Точно, как в модели Изинга!

Предположим, что V > 0. Тогда при перемешива­нии чистых компонентов А и В число Рдв увеличивает­ся н возрастает общая энергия раствора. «Добавка» заимствуется в виде тепла из окружающей среды. Это и вызывает эффект поглощения тепла, который часто сопутствует образованию раствора. В нашей модели он просто связан со знаком энергии смешения.

Если V > 0, то Kab > ——— . т. е. соседство

Одноименных пар атомов энергетически более выгод­но. При абсолютном нуле температуры свободная энергия системы совпадает с энергией, которая и дик­тует кристаллу свои законы. И твердый раствор по­слушно уменьшает число связей Рдв, т. е. распадается на чистые компоненты (другое дело, что этот процесс тормозится вялой диффузией).

При очень высоких температурах в извечном про­тивоборстве верх берет энтропия. А она всегда спо­собствует перемешиванию. Мы уже встречались с этим эффектом, когда обсуждали магнитный фазовый переход в модели Изинга и образование вакансий в кристалле. При смешении объектов разных сортов возрастает число возможных комбинаций их разме­щения и соответственно энтропия. Поэтому более вы­годно состояние однофазного раствора.

Наконец, при промежуточных температурах энер­гия и энтропия довольствуются компромиссом. В чем он заключается, мы поймем, рассмотрев фазовую дна — грамму состояния реального сплава медь — никель (рис. 96) [31]).

Наверху — знакомая нам «сигара» равновесия жидких и твердых растворов. Под ней — область не­ограниченной растворимости: предел растворимости

image089_1-7438182

Рис. 96

Ж+ ос

Отсутствует. Это тот случай, когда гости совершенно не беспокоят хозяев. В меди можно растворить любое ко­личество никеля и наобо­рот. Если бы сахар так же растворялся в чае, перед сла­стенами открылись бы по­разительные возможности.

Область неограниченной растворимости — триумф эн­тропии. Здесь она почти полностью подавляет свою могущественную конкурентку и единолично «правит бал» беспорядка (запрещается лишь «ломать» кри­сталлическую решетку). Ниже Tc ее влияние ослабе-

Вает. Начинается распад а-твердого раствора, и на диаграмме появляется двухфазная область, образо­ванная кривыми растворимости меди в никеле и ни­келя в меди. В двухфазной области сосуществуют два раствора предельных концентраций — один на базе меди (он), другой на базе никеля (а2). Напри­мер, при температуре Т\ их концентрации равны соот­ветственно Cal и Ca1. Это и есть упоминавшийся нами компромисс, когда перемешивание атомов реа­лизуется не в полной мере. При абсолютном нуле температуры пора компромиссов заканчивается и оба раствора вырождаются в чистые компоненты.

А теперь еще раз поясним, почему наша модель твердого раствора заслужила название изинговской. Вы, наверное, уже оценили аналогию, но что делать с различием? Как преодолеть неспособность шаров к перемене цвета?

Давайте в эквиатомном сплаве с диаграммой типа медь — никель следить за концентрацией компонента в каждой из фаз (т. е. твердых растворах а\ и аг) по отдельности. Тем самым мы сразу освободимся от фиксированной концентрации. Ведь в процессе рас­пада атомы могут переходить из од­ной фазы в другую и их концентрация (в каждой из фаз по­рознь!) меняется.

Построим зависи­мости Ca1 (Г) И Ca2(T) (рис. 97) и сравним эти графики с гра­фиком температур­ной зависимости кон­центрации магнит­ных стрелок, направленных «вверх», в модели Изинга (см. рис. 65). Сходство не вызывает сомнений!

image090_2-7437604

Если вам встречается модель с двумя характерны­ми чертами: 1) имеется жесткая бездефектная кри­сталлическая решетка; 2) каждый узел решетки мо­жет находиться в одном из двух возможных состоя­ний (два направления магнитных стрелок, два сорта атомов и т. д.), то ни секунды не сомневайтесь: перед вами модель Изинга.

Как твердые растворы становятся упорядоченными

II кто мне помешает Воздвигнуть все миры, Которых пожелает Закон моей игры.

Ф, Сологуб

В вечном соперничестве энергии и энтро­пии из атомов складываются самые причудливые узо­ры. Но и на этом пестром фоне особенным совершен­ством выделяются упорядоченные твердые растворы. Это — созданные природой шедевры атомного зодче­ства. Если при комнатной температуре посмотреть «глазами рентгеновских лучей» на сплав, состоящий на 75 % из атомов меди, а на 25 % — из атомов золота (СщАи), то можно увидеть картину тщательно подо­бранной мозаики (рис. 98). По­чти во всех углах элементар­ных кубиков ГЦК решетки рас­положится золото, а почти все центры граней займут атомы меди.

Мы говорим «почти все» по — Рис. 98 тому, что нет-нет да и мельк­

Нет какой-нибудь шальной атом меди в вершине куба или окажется «забывчивый» атом золота на медной позиции. Но это редкость. А в

ТмшФш

image091_2-5200439

•-Си O-Au

Шффшшт

image092_2-2242199

Целом картина поражает своей правильностью! в вер* шинах — золото, в центрах граней — медь.

Однако стоит сплав нагреть до 3900C, как гармо» иия исчезнет, и мы увидим обычный твердый раствор замещения с хаотично перемешанными атомами. Уп(Ь охлаждении восстанавливается вновь. На прозаиче* охлаждении восстанавливаетя вновь. На прозаиче­ском языке физики эти превращения называются фа­зовыми переходами порядок — беспорядок или упоря­дочением твердых растворов.

Нетрудно понять причину нх происхождения. Сле­дует лишь вновь воспользоваться формулой для энер­гии из предыдущего параграфа

E = ?„ + PabV.

Но теперь рассмотрим случай, когда V < 0. Тогда энергетически выгодными становятся конфигурации, в которых число соседних пар разноименных атомов Pab максимально, а ими как раз и будут упорядочен­ные растворы (другое их название — сверхструкту­ры). Не так просто строго доказать, что в сверхструк­туре типа СизАи число Pab максимально и стать ббльшим не может. Но попробуйте поменять пару атомов меди и золота местами, и вы увидите, что чис­ло Раб уменьшится.

Это означает, что при низких температурах в твер­дых растворах (когда V < 0!) реализуются энергети­чески выгодные сверхструктуры. А при высоких систе­ма стремится к максимальному хаосу, в водовороте которого порядок в расположении атомов исчезает.

Сходные аргументы позволили К. Тамману в 1919 году предсказать существование в твердых рас­творах фазовых переходов порядок — беспорядок. Впрочем, «предсказать» — не совсем точное слово. За несколько лет до его работы Н. С. Курнаков с соав­торами экспериментально обнаружили признаки про­текания в твердых растворах каких-то дотоле неиз­вестных фазовых превращений. Ими было показано, что при охлаждении сплавов системы медь — золото их сопротивление при некоторых температурах скач­кообразно падает. Например, для сплава состава СизАи температура скачка составляет приблизительно 3900C. Скачок сопротивления — реакция на какое-то превращение, происходящее в сплаве при этой темпе­ратуре. Может ли им быть упорядочение?

Специфический «твердорастворный» вклад в элек­тросопротивление обусловлен беспорядочным распо­ложением атомов разных сортов, которое нарушает периодичность кристаллической решетки и вызывает дополнительное рассеяние электронных волн. Но при возникновении сверхструктуры расположение атомов обоих сортов становится периодическим! Поэтому при температуре упорядочения (она называется точкой Курнакова) сопротивление твердого раствора должно резко падать.

Конечно, эти детали могли быть поняты только по­сле создания квантовой механики (в лучшем слу­чае — в конце 20-х годов). Кроме того, наша удача при объяснении скачка электросопротивления отнюдь не является прямым доказательством того, что Kyp — наков наблюдал именно упорядочение, а не какое-ни­будь другое превращение. Только дифракционные ис­следования могли внести окончательную ясность. Пер­вые эксперименты по рентгенографическому наблюде­нию упорядочения проводились в самом начале 20-х

Г)____ q годов. Принципы их проведе-

TY О 7 •»Си ния и результаты мы рассмот — 0 О rv-An Рим на примере еще одного

Представителя семейства упо­рядочивающихся сплавов — CuAu (по 50 ат. % Cu и Au). Сверхструктура CuAu устро — Рис. 99 ена довольно просто (рис. 99).

Атомы золота и меди распо­ложены параллельными слоями в обычной ГЦК ре — щетке. Чтобы понять различие дифракционных кар­тин от упорядоченного и неупорядоченного сплавов, построим теоретические дифрактограммы в обоих слу­чаях (рис. 100).

Первая дифрактограмма нам уже встречалась. Из-за хаотического расположения атомов меди и зо­лота все плоскости между собой эквивалентны и оди­наково отражают рентгеновские лучи. Поэтому ди­фрактограмма имеет стандартный вид: пики возни­кают при углах, отвечающих условию Вульфа — Брэгга,

2d sin 0 = rik.

image093_3-5081789

Но и вторая дифрактограмма для нас отнюдь не незнакомка. С аналогичными случаями мы сталкивав лись, когда рассказывали о расшифровке Брэггом структуры каменной соли. Происхождение дополни­тельных пиков на ней легко понять из формального анализа условия Вульфа — Брэгга. При образовании свёрхструктуры CuAu расстояние между эквивалент — ными атомными плоскостями увеличивается вдвое (2d вместо d) и соответственно вдвое уменьшается угло­вое расстояние между максимумами интенсивности,

Си+Аи «VSh/

Си+Аи Си+Аи

. 2s ink

Au G Au

image094_3-8482721

IX^f т г Л Л

ZsinQ Л

Рис. 100

Итак, «не заметить» упорядочение рентгенографи­чески почти невозможно. При медленном охлаждении сплава с высоких температур в точке Курнакова на рентгенограмме возникнут дополнительные рефлексы. Если вместо медленного охлаждения пользоваться закалкой сплавов с разных температур, то дополни­тельные рефлексы (они носят название сверхструктур­ных) возникнут, когда температура закалки лежит ниже точки Курнакова.

Сверхструктурные рефлексы появляются во всех (а не только в CuAu) упорядоченных твердых рас­творах. Может меняться лишь их число, положение, интенсивность. Это объясняется тем, что при возник­новении сверхструктур расстояние между эквивалент­ными плоскостями в каком-нибудь из направлений обязательно увеличивается.

Теория догоняет эксперимент

Рентгеновские эксперименты показали, что упорядочение в сплавах весьма распространенный тип фазовых превращений. Стала очевидной необхо­димость создания их количественной теории. К появ­лению ее первого варианта причастны три автора, по именам которых она названа теорией Горского—¦ Брэгга — Вильямса (ГБВ). Но (как и в случае с от­крытием дислокаций) действовали они не слишком согласованно.

В 1933 году уже маститый ученый сэр Уильям Лоуренс Брэгг руководил проводившимся в Манчесте­ре научным семинаром, где в том числе объяснял про­исхождение упорядочения в сплавах. После выступ­ления один из слушателей — Э. Вильяме — подошел к нему и показал разработанное прямо во время се­минара математическое описание этого фазового пере­кода. Брэгг заинтересовался и внес некоторые коррек­тивы. Однако из-за очевидности расчетов подумал, что скорее всего кто-нибудь опубликовал подобную теорию раньше. Шло время, но в научной литературе ни Брэггу, ни Вильямсу аналогичных работ не встре­чалось. Наконец, в 1934 году авторы решились и вы­пустили статью с изложением этого материала. Но

image095_2-9520194

Буквально через неделю после отправки последней ьорректуры в редакцию Брэггу попалась опублико­ванная в 1928 году работа советского физика В. С. Горского, где было сделано почти то же самое. В своей следующей публикации Брэгг и Вильяме при­несли извинения за отсутствие в их первой статье ссы­лок на его работу. А сама теория с этих пор получила тройственное название.

Вадим Сергеевич Горский (1905—1941) был одним из пионеров советской металлофизики. К его 80-летию в журнале «Успехи физических наук» была опублико­вана статья[32]), где, наверное, впервые оценено науч­ное наследие Горского. В ней, в частности, подчерки­вается, что «главное дело его творческой жизни заклю­чалось в глубоком исследовании процессов упорядоче — ния-разупорядочения сплавов Cu — Au». Первую из своих работ на эту тему Горский опубликовал еще будучи студентом. Это и было самое раннее теорети­ческое описание фазовых переходов порядок — беспо­рядок.

Мы изложим теорию ГБВ на примере тщательно изученной P латуни (CuZn) На страницах этой книги с латунями — сплавами меди с цинком — мы уже встречались. Твердые растворы на основе меди и цин­ка имеют решетку «хозяев», соответственно ГЦК и ГПУ. Но латуни приблизительно эквиатомного соста­ва беспристрастно кристаллизу- ________________________ • — Clf

Ются в форме объемиоцентриро — y^f ‘ — ^ ванного куба (р-латунь). Jq KJ-ZJi

В отличие от ГЦК. сплавов

Здесь очень просто найти сверх — 4——— hr

Структуру с максимальным чис — Рис. 101

L0 1

Лом Рдв (рис. 101). В ней каж­дый атом В должен быть окружен только атомами А и наоборот. Легко убедиться, что состав такой сверх­структуры действительно эквиатомный, так как на элементарный кубик приходится один атом цинка и один (8X 1A) атом меди. Первый шаг теории состоит во введении «меры порядка» в сплаве. Чтобы понять смысл этой операции, вновь обратимся к кристалло­графии сверхструктуры (рис. 102).

Видно, что ОЦК решетку упорядоченного сплава CuZn можно представить в виде двух вставленных друг в друга простых кубических решеток (их назы­вают подрешетками). Одна из них занята атомами меди, другая безраздельно принадлежит цинку. О та­кой ситуации говорят, что в системе существует даль­ний порядок. Это означает, что во всем кристалле (отсюда — «дальний»!) атомы и цинка, и меди точно Узнают», какую именно из двух подрешеток им сле­дует занимать. Искомая «мера порядка» должна ука­зывать, насколько эффективно осуществилось разбие­ние всей решетки на две подрешетки.

Теория ГВВ основывается на изинговской модели упорядочивающегося сплава, т. е. по сравнению со случаем распада твердых растворов изменены только знак V и цель расчета. Раньше нас интересовало рас­пределение компонентов по двумя фазам, а теперь — по двум подрешеткам.

image096_2-4600439

Рис. 102

Введем несколько обозначений. Пусть N — общее число узлов решетки. Тогда на долю каждой из под­решеток приходится по N/2 узлов. В изинговской модели каждый узел занят атомом меди или цинка (нет ни вакансий, ни примесей), Поэтому сплав эквиатомной концентрации состоит точно из N/2 ато­мов цинка и N/2 атомов меди. Допустим, что из N/2 атомов цинка Nin оказываются на «своей» подрешет — ке. Тогда за «меру порядка» (она называется парамет­ром дальнего порядка) принимается величина

На первый взгляд, выбор довольно произволен. Но вы вскоре убедитесь в его удобстве и естественности.

Если дальнего порядка в р-латуни нет, ровно по­ловина узлов «цинковой» подрешетки окажется заня­той «своими» атомами. Тогда Nz» = NjA и параметр Дальнего порядка равен нулю. Наоборот, при абсо­лютном порядке Nzn = N/2 и т)=1.

Параметру дальнего порядка можно дать и веро­ятностную интерпретацию. Вероятность того, что узел «цинковой» подрешетки действительно занят атомом цинка, равна

ЫЦ _.. W4(l + n) _ ‘+Ч

N/2 ~~ Nl2 ~ 2 ‘

Т. е. при г| = 0 она равна 1/2 — концентрации цинка. Зато при г] = 1 она также равна 1: вся подрешетка заполнена только цинком.

Как только параметр дальнего порядка становится отличным от нуля, в сплаве происходит фазовый пере­ход и две подрешетки становятся отличными по соста­ву друг от друга. Очень малым (но не нулевым) значе­ниям Ti соответствует столь же малая разница между подрешетками. Но она существует и распространяет­ся на весь кристалл!

Gt Zn GA

До сих пор параметр дальнего порядка казался довольно абстрактной величиной, искусственно вве­денной трудами Горского, Брэгга и Вильямса. На са­мом деле это физическая величина, измеряемая в ди­фракционном эксперименте! И мы сейчас это по-, кажем.

АААА

MM

2sinb

~7Г

Рис. 103

Упорядоченная р-латунь — также один из приме­ров слоистых сверхструктур (рис. 103). Параметр rj описывает разницу между слоями. Но ее же регистри­рует и дифрактограмма. Положение сверхструктурно­го пика соответствует разности хода лучей от сосед­них плоскостей в %/2 Если эти плоскости полностью эквивалентны (п = 0), то в результате интерферен­ции отраженных волн происходит их полное затуха­ние. Если же по «.отражающей способности» соседние плоскости различаются (т| # 0), возникает сверх­структурный пик. Чем ближе параметр дальнего по­рядка к 1, тем больше разница в составе и, следова­тельно, в «отражающей способности» плоскостей двух типов. И тем большей будет интенсивность сверх­структурных рефлексов.

Более строгие рассуждения показывают, что интен­сивность сверхструктурных рефлексов просто пропор­циональна квадрату параметра дальнего порядка и по­этому его легко измерить в дифракционном экспери­менте. Не надо только забывать, что упорядочение в Р-латуни нельзя изучать с помощью рентгеновских лу­чей. Медь и цинк — соседи по таблице Менделеева. В их атомах почти одинаковое число электронов, и рентгеновские лучи их не различат. Соседние плоско­сти даже в упорядоченной фазе рентгеновским лучам все равно будут «казаться» эквивалентными и сверх­структурных рефлексов практически не возникнет. Поэтому лучше пользоваться нейтронами.

Наша дальнейшая программа легко просматри­вается. Надо выразить энергию и энтропию в виде функции параметра дальнего порядка, подставить их в формулу для свободной энергии и найти, при каком значении ri реализуется ее минимум. Если кому-то не хочется следить за выкладками, он может сразу за­глянуть в конец параграфа.

Начнем с энергии. Формула для нее уже есть:

И остается только выразить Pab через т). Сделаем это так; количество атомов цинка в «своей» подрешетке

Каждый из них окружен 8 атомами подрешетки меди. В среднем из них (вспомним вероятностную интерпре­тацию параметра порядка) окажутся действительно атомами меди. И общее чис­ло пар соседей цинк — медь, где цинк и медь находят­ся в своих подрешетках, равно

PifiB0″ = + T1)-^- = W (1 + п)2.

Кроме того,

N ,,zn N,. , -Y-Nzn = — H — П)

Атомов цинка «ютятся» в чужой подрешетке. Из 8 со­седей у каждого в среднем

Окажется атомов меди. Поэтому число пар цинк — медь, где атомы цинка и меди занимают узлы в чу­жих подрешетках, равно

Р„ = (1 _ ^ 8 (Ip) = N (1 _ ^

И, наконец, вычисляем общее число пар разноимен­ных атомов:

PAb = p + Р7.г =

Отсюда незамедлительно следует выражение для энергии (отбрасывая постоянную E0):

Теперь оценим энтропию по формуле Больцмана S = k In W,

Где W — число возможных конфигураций.

В подрешетке цинка количество вариантов разме­щения Nza атомов цинка и (N/2 — NZn) атомов меди (в полной аналогии с расчетом энтропии кристалла с вакансиями) равно

Nzn I-F J

ПY =C Zn =——————— ———— .

Эту величину следует умножить на точно такое же число вариантов размещений в подрешетке меди. По­этому

W = W2I =

Остается применить формулу Стирлинга и пролога­рифмировать:

S = k — у [2 In 2 — (1 + Л) In (1 + ri) — (1 — ri) In (1 — г,)].

Наконец-то можно насладиться плодами усилий и записать выражение для свободной энергии:

F = E — TS = JV { 2(l+ri2) V —

—/гГ[1п 2-ь4-(И-П) In (IH-T1) + -!-(I _ п) In (1—!!>]}.

Перед тем как искать его минимальное значение, по­строим график зависимости свободной энергии от па­раметра дальнего порядка п при разных температу­рах (см. рис. 111,6). Видно, что при достаточно боль­ших значениях температуры минимум прочно «поко­ится» в нуле — неупорядоченная фаза оказывается с точки зрения свободной энергии наиболее выгодным вариантом. При понижении температуры минимум, однако, перемещается в область больших значений г) — порядок входит в силу.

Чтобы определить температурную зависимость па­раметра дальнего порядка, надо продифференциро­вать выражение для свободной энергии по п и при­равнять производную нулю. Мы еще раз просим про­щения у читателей, не владеющих операцией диффе­ренцирования, и приводим результат:

DF. ,1+11 W

-T — = O=Hn’, =TT-tI —

Di\ 1 — Ti kT 1

2 _

Это основное уравнение теории ГБВ. Оно не столь простое, чтобы зависимость ri(^) выражалась в яв­ном виде. Поэтому мы прибегнем к построению гра­фиков обеих частей уравнения (рис. 104).

Решению отвечает абсцисса точкй пересечения обоих графиков. С помощью калькулятора или ком­пьютера можно получить решение для любого число­вого значения Т. Но кое-что ясно и без арифметики.

image097_0-3984101

Эксперимент

0 O1I 0/ OfiOlSIlOT^

Всегда имеется решение л = 0. Выше определен­ной температуры Tc оно единственное. Но при T =^ Tc появляется «упорядоченное» решение, когда л отлич­

image098_1-4136693

Но от нуля. Если посмотреть на график зависимости F(ti) (см — Рис> Ш. б), то видно, что именно оно, а не Ti = 0, соответствует минимуму свободной энергии.

Точка Курнакова Tc появления «упорядоченного» решения совпадает на рис. 104 с T3. Именно тогда угол наклона в начале ко­ординат одинаков у обоих ^ графиков. Еще немного уменьшить Tt и появится W точка пересечения. Поэтому, 0,6 чтобы найти Tc, достаточно 0,4 приравнять углы наклона OjZ графиков в начале коорди­нат. Наклон прямой опре — 1 делить легко — он равен 8V/kT, а наклон логариф­ма определяется взятием производной при л = 0- От­вет— 2. Приравнивая, получаем:

8V/kTc = 2 =>- kTc/V = 4.

Подведем некоторые итоги. Теория ГБВ позволяет определить зависимость л (П. которую можно срав­нить с экспериментальными нейтронографическими данными (рис. 105) (при этом удобно пользоваться безразмерным аргументом Т/Тс). Как видим, совпа­дение оказывается неплохим. Кроме того, зная из экс­перимента Tc (742 К), можно определить значение эйёргии смешения

V = kTc/4 = 2,56 • IO»21 Дж.

Казалось бы, все очень удачно и можно применить теорию ГБВ и для других упорядочивающихся спла­вов. К чему это приведет, мы увидим в следующем параграфе.

Согласно циничному афоризму спасе­ние утопающих — дело рук самих утопающих. Тео­рия «забраковала» существовавшие представления о пластической деформации металлов, но она же ука­зала и выход из тупика. Эксперимент в этом «разго­воре формул» вел себя очень скромно и отстал на пару десятков лет.

Существует множество научно-популярных книг и статей, рассказывающих, как происходит сдвиг в ре­альных кристаллах. Придумано немало примеров и аналогий, поясняющих суть дела. Приведем одну из самых известных.

Чтобы перетащить ковер на новое место, можно схватиться за его край и тянуть. Хорошо, если вы че­ловек сильный, а ковер легкий. А если вы переоцени­ваете собственные возможности? Создав складку и «прогнав» ее через весь ковер, мы добьемся резуль­тата с куда меньшими усилиями. Повторяя операцию, можно «оттранспортировать» тяжелый ковер на лю­бое расстояние.

Скольжение одной атомной плоскости целиком по другой соответствует простому перетаскиванию ковра. Но ведь можно попытаться и в кристалле создать «складку»! Конечно, без повреждений идеальной кри­сталлической структуры и введения в нее дефектов при этом не обойтись. Но что делать: лес рубят—, щепки летят. Итак, впору давать объявление; «разы-, скивается дефект».

В 1934 году «на кончике пера» дефект удалось яайти сразу трем теоретикам — М. Поляни, Э. Орова- ну н Дж. Тейлору. Искали они его порознь, но в оди­наковым усердием. Назвали дефект дислокацией.

Попытаемся провести сдвиг в кристалле, разрывая ив все межатомные связи в плоскости сдвига сразу, а делая это постепенно (рис. 83).

—————,-VT…………………………………………………….

Рис. 84

Сначала «перетащим» крайнюю верхнюю полупло­скость на одно межатомное расстояние вправо. При этом крайняя нижняя полуплоскость станет «лиш­ней» — исчезнет ее «визави» в верхней части кри­сталла. Прн дальнейших «шагах» сдвига лишняя по­луплоскость будет смещаться, пока наконец не вый­дет на противоположную грань кристалла. Сдвиг при этом закончится образованием знакомой ступеньки на боковой поверхности.

Вблизи края лишней полуплоскости, как хорошо видно на модели из проволоки и шаров (рис. 84), пра* вильность кристаллической решетки нарушается. Это нарушение и называется дислокацией.

Рассмотренная схема сдвига из-за своей «посте­пенности» должна реализоваться при меньших значе­ниях напряжений. Расчет удалось выполнить извест­ным английским физикам Р. Пайерлсу и Ф. Набарро. Он слишком сложен, чтобы его здесь воспроизводить, но теоретическое значение критического напряжения сдвига действительно оказалось близким к экспери­ментальному. Не все ученые сразу доверились резуль­татам умозрительных расчетов. Но с конца 40-х годов стали появляться экспериментальные свидетельства существования дислокаций. Они подтвердили прогно­зы теоретиков. С этих пор дислокации «весомо, грубо, зримо» буквально вторглись в представления о метал­ле. Слово «зримо» здесь играет не последнюю роль[26]— дислокации действительно можно наблюдать в элек­тронный микроскоп. В част­ности, нарушение правиль­ности дифракционной карти­ны на рис. 85 связано с нали­чием лишней полуплоскости в верхней части кристалла.

Сегодня существование дислокаций — надежно уста­новленный факт. Под дей­ствием приложенных извне напряжений они начинают свой бег. Всякий раз, когда вы гнете в руке какую-ни­будь железяку, мириады не­видимых дислокаций выпол­няют свой долг. Без них пластическая деформаци» металлов оказалась бы весьма трудным делом.

Дислокации участвуют не только в процессах пла­стической деформации. С ними оказались связанны­ми немало других физических явлений в кристаллах. Можно даже сказать, что в физике твердого тела по­явилось новое направление — дислокационная физи­ка. Но это — тема совсем другой книги *). А нас по­ка интересует частный вопрос: почему в твердых рас­творах дислокации сдвинуть с места труднее, чем в чистых металлах? Ведь именно в этом причина насту­пления бронзового века!

У конца лишней полуплоскости (он называется ли­нией дислокации и обозначается значком _L) обра­зуются искажения кристалли­ческой решетки (рис. 86). Под линией дислокации формирует­ся область расширения, а над ней — сжатия. Атомы больших размеров и примеси внедрения стремятся туда, где решетка расширена. Легко понять, что это приводит к энергети­ческому выигрышу. Наобо­рот, примесные атомы, усту­пающие по размерам атомам матрицы, предпочи­тают область сжатия. В общем, любой компонент твердого раствора находит для себя подходящее ме­сто. В результате такого перераспределения вокруг линии дислокации образуется зона, обогащенная при­месями. По имени металлофизика, который предска­зал это явление, она называется атмосферой Кот — ррелла.

Для того чтобы дислокация начала двигаться, ее радо оторвать от окружающей ее атмосферы (рис. 87) .

Растворенные атомы при этом теряют свои «обжитые и удобные» места, что выражается в дополнительном энер­гетическом проигрыше. Поэтому для начала пластической деформации в твердом растворе и при­водится прикладывать большие (по сравнению с чи­стым растворителем) усилия.

Блокировка дислокаций по Коттреллу — далеко не единственная причина твердорастворного упрочнения. Выделяют еще 5—6 различных механизмов. Все они в конечном счете сводятся к разнообразным видам вза­имодействия растворенных атомов с дислокациями, которые затрудняют их движение.

Область сжатия

Обрэсть расширения Рис. 86

T Атмосфера -^yrXKcnTpqijia ——

— ^ Oj-

Рис. 87

Ну вот и все. Мы закончили наш историко-метал — лофизический экскурс, Наверное, древние изобрета­тели бронз немало удивились бы, узнав, сколь слож­ны причины прочности их детища, А нам предстоит сделать еще один шаг на этом пути и поискать новые способы упрочнения металлов.

Как полезно выгонять назойливых гостей

Гостеприимство — дело почетное и прият­ное. Но если гостей слишком много и ведут они себя бесцеремонно, встреча с ними радости не приносит. Обилие назойливых визитеров может довести даже вежливого хозяина до состояния, когда часть гостей рискует оказаться на улице.

«Гостеприимство» металлов также имеет свои пре­делы, а порой случается и изгнание чрезмерного ко­личества «гостей». Но если для хозяина-человека та­кая процедура всегда огорчительна, то хозяин-металл от нее становится даже крепче. А теперь — обо всем по порядку.

Обратимся вначале к нашему классическому при­меру раствора — сладкому чаю. Насыпьте в стакан 10 ложек сахара и попробуйте их размешать. Вряд ли вам это удастся. Часть сахара в виде отдельной твер­дой фазы останется на дне. Это происходит из-за того, что при данных внешних условиях (давлении, темпе­ратуре) существует предел растворимости — макси­мальная концентрация раствора, которую можно до­стичь. Если содержание сахара превосходит предел

Растворимости, то даже энергичная и длительная ра­бота ложечкой не даст результата. Как правило, пре­дел растворимости уменьшается при понижении тем­пературы. Поэтому в холодном чае размешать сахар труднее, чем в горячем. Зависимость предела раство­римости от температуры носит название линии (или кривой)^ растворимости. Данные о растворимости са­хара в час легко нанести на фазовую диаграмму (рис. 88).

Рис. 89

Рис. 88

На фазовых диаграммах металлических систем ли­ния растворимости (в полной аналогии со сладким чаем) отделяет однофазную область твердого раство­ра от двухфазной области.(рис. 89),.

В двухфазной области мирно сосуществуют а-твер — дый раствор предельной концентрации и вторая фа­га х. Ею может быть чистый компонент В (как в слу­чае сахара и чая), раствор А в В или какая-нибудь промежуточная фаза [27]) со своей кристаллической структурой.

Уменьшение растворимости при охлаждении мож­но объяснить, воспользовавшись принципом Jle Ша- телье. Большое число реакций растворения сопровож­дается поглощением тепла. За примерами далеко ходить не надо: прекрасно известно, что растворение сахара охлаждает горячий напиток. Следовательно, обратная реакция — выпадение из раствора раство­ренного компонента — наоборот, идет с выделением тепла. Если раствор охлаждать, то согласно принципу Jle Шателье система должна препятствовать этому, выделяя тепло. Она это и делает, отторгая часть рас­творенного компонента во вторую фазу,

Выделение второй фазы из твердого раствора но­сит название его распада. Явление распада твердых растворов исключительно важно, и мы опишем его подробнее.

Предположим, что охлаждает­ся твердый раствор состава C0 (рис. 90). При пересечении ли­нии растворимости (температура Г0) из него начинает выделять­ся богатая компонентом В фа за х. Раствор соответственно дол­жен обедняться компонентом В, и его состав будет изменяться в со­ответствии с кривой растворимо­сти. Например, при температуре Ti концентрация В в растворе станет равной C1.

Диаграмма, однако, ничего не говорит о том, как происходит процесс выделения фазы. х. А для этого рассеянные по твердому раствору атомы В должны собраться в более или менее компактные группы

OL-раствор ./. ¦

Ограждение

• & :

«.-раствор

Фа^ах

Рис, 91

(рис. 91). Иначе богатой компонентом В фазе х воз­никнуть будет просто неоткуда.

Движение атомов в твердом растворе — один нз частных случаев диффузии[28]). Как именно мигрируют примеси замещения? Можно предложить несколько способов, но на сегодня установлено, что в большин­стве случаев реализуется вакансионный механизм, т. е. атомы перемещают­ся, «перескакивая» в со­седний с ними вакантный Рис, 92 узел (рис. 92).

С понижением температуры подвижность атомов резко падает. Это связано с двумя причинами. Во-пер­вых, намного меньше становится вакансий; напомним, что их концентрация при охлаждении падает по экс­поненте. Во-вторых, атому становится труднее пере­скочить в соседний узел, даже если он свободен. Ведь для этого ему надо слегка раздвинуть своих со­седей, а это чревато повышением энергии кристалла. Если запасов кинетической энергии (а ее мерой, на­помним, является температура) достаточно для такого «подвига», то атом на месте не останется. А если нет?.. Что ж, страсть к путешествиям удовлетворяется не всегда.

Последнее обстоятельство играет свою роль и в случае диффузии элементов внедрения, которые пере­мещаются непосредственно по междоузлиям и в ва­кансиях для этого не нуждаются.

Понижение «двигательной активности» атомов при охлаждении очень серьезно влияет на процессы рас­пада твердых растворов. Давайте мысленно мгновен­но охладим сплав концентрации Со под линию раство­римости до температуры Т\ (см. рис. 90). Концентра­ция твердого раствора долж­на измениться от C0 до Ci, Но случится это не сразу. Пройдет еще некоторое время т, пока растворенные j атомы не соберутся в груп-

1 пы и не выделится фаза х.

Рремр дт0 можно проиллюстриро — Рис. 93 вать графиком зависимости

Концентрации твердого рас­твора от времени, прошедшего после охлаждения (рис. 93).

Если температура выдержки сплава Т\ достаточно низка (например, комнатная), то диффузия становит* ся очень вялой и время установления в системе равно­весия т растягивается на годы, сотни лет и тысячеле* тия! Поэтому мгновенным охлаждением можно зафик­сировать состояние пересыщенного твердого раствора, когда содержание компонента В в нем больше преде­ла растворимости.

Конечно, мгновенно охладить металл нельзя. Но можно это сделать очень быстро, погрузив его в хо­лодную воду или какую-нибудь другую жидкость. Та­кая операция — закалка — известна с незапамятных времен,

Термин «закалка» многие связывают только со сталью. И действительно, «закаленная бронза» (в от­личие от «закаленной стали») звучит непривычно. Тем не менее такое словосочетание вполне правомоч­но, так как закалка означает просто резкое охлажде­ние раскаленного металла и ничего более. Другое дело, что происходит при закалке внутри металла! В стали раскручивается довольно сложная «интрига» фазовых превращений, о которой мы расскажем толь­ко в следующей главе. А вот в бронзах, наоборот, практически ничего не происходит. Во время закалки твердый раствор распасться не успевает, а потом — уже поздно; у атомов пропадает «охота к перемене мест». Так же ведет себя и большинство других твер­дых растворов. Однако изучение алюминиевых спла­вов показало, что и это правило не обходится без исключений.

Сегодня алюминий по выплавке уверенно удержи­вает среди металлов второе место вслед за железом. Ни у кого нет сомнений в важности и нужности этого легкого материала. Но долгое время отношение к нему было весьма сдержанным: «Что же можно ожи­дать от металла, который разрушается слабыми ще­лочами и кислотами, в то время как едва ли суще­ствует жидкость, не содержащая несколько кислоты или щелочи и поэтому легко разрушающая прекрас­ную наружность алюминия или уничтожающая всю его массу. Чай, вино, пнво, кофе и все плодовые соки уничтожают алюминий, и даже пот снимает с него палитру, обращая часть металла в обыкновенный гли­нозем…

Следовательно, алюминий сам по себе не представ­ляет больших надежд на употребление в дело. Но вполне может быть, что он доставит пользу в виДё сплавов».

Это — характеристика алюминия из книги «Под­виги человеческого ума», вышедшей в 1870 году. Судя по тону изложения, кажется странным, что алюминий вообще попал в книгу с подобным названием. Однако последняя фраза оказалась пророческой…

В начале века немецкий химик Альфред Вильм возглавил сектор металлургии в исследовательском институте, расположенном в пригородах Берлина. Он экспериментировал, пытаясь найти высокопрочный сплав алюминия, и в сентябре 1906 года испытывал

6 А. С. ШтеЯнберг очередной сплав, в который, помимо алюминия, входи­ло 4 % меди и по 0,5 % марганца и магния. Никаких особенных оснований рассчитывать на успех не было.

Прочность сплавов оценивали по измерениям твер­дости. Это стандартная лабораторная операция, при которой твердый (например, алмазный) индентор (шарик или пирамидку) вдавливают в металл. По глубине отпечатка в условных единицах определяется твердость. Чем «мельче» оказывается след инденто — ра, тем выше твердость.

В час дня в субботу твердость была измерена и составила 70 (условных единиц). После этого все со­трудники отправились проводить выходной в Берлин. Немцы — люди аккуратные, и, поскольку в предвку­шении отдыха измерения могли быть проведены недо­статочно тщательно, в понедельник Вильм распорядил­ся их повторить. Ко всеобщему удивлению, твердость составляла уже 100. Субботняя ошибка? Нет, так как в последующие дни твердость продолжала возрастать.

Ситуация выглядела довольно странной. Пред­ставьте, что перед вами лежит кусок металла, кото­рый внешне совершенно не меняется, но по проше­ствии дней становится все прочнее и прочнее. Как будто внутри металла работают невидимые строители и, не торопясь, цементируют слабые места в здании кристалла…

Эффект самопроизвольного упрочнения сплавов назвали старением. Ни сам Вильм, ни другие специа­листы не знали, чем он вызван. Но среди алюминие­вых сплавов стареющие выделялись по прочности, и это Вильм быстро использовал: рецепт сплава был запатентован. А в 1911 году немецкие промышленники уже выпустили первую партию сплава Вильма, кото­рый нарекли дюралюминием или дуралюмином по на — вванию города Дюрена, где развернулось его произ­водство. Во время первой мировой войны сплав уже активно использовался—из него изготовляли детали немецких цеппелинов. Так дуралюмин предвосхитил судьбу своих более поздних собратьев—других алю­миниевых сплавов. Сочетание прочности и легкости сделало их ведущим материалом самолетостроения.

Между тем и после первой мировой войны сплав Вильма продолжал будоражить воображение исследо­вателей. В 1918 году американский металлург Аль­берт Совер докладывал в комиссии американских

OL+CuM

Военно-воздушных сил, что данный сплав уникален и его аналогов не существует. Лишь в 1919 году другой американец Поль Мерика, работавший в Националь­ном бюро стандартов в Вашинг — гр тоне, приблизился к разгадке се­крета. Он экспериментально по­строил кривую растворимости ме­ди в алюминии [29]). Она имела хо­рошо знакомый нам вид (рис.94).

Ai

Q

Cu

Рис. 94

6*

163

При охлаждении до комнатной температуры сплав должен пере­ходить в двухфазное состояние. Но в большинстве сплавов в этих условиях диффузия заторможена и твердый раствор практически не распадается. А в алюминиевых распа­дается, но по тем же причинам очень медленно. Сплав стареет. Постепенно в течение часов и дней формиру­ются выделения второй фазы. Каждое выделение твер­дой фазы со своей кристаллической решеткой (соеди­нения CuAl2) служит препятствием для движения ди­слокаций. Дислокации могут его преодолеть, и в за­ключительной главе мы покажем, как именно они это могут сделать. Но уже сейчас ясно, что преодоление подобных барьеров потребует дополнительных усилий. Поэтому выделение избытков растворенного компо­нента в виде второй фазы — избавление от «назойли­вых гостей» — затрудняет пластическую деформацию и упрочняет сплав.

Конечно, в 1919 году, когда была построена диа­грамма состояния системы медь — алюминий, о суще­ствовании дислокаций в металле еще и не подозрева­ли. Однако было понятно, что появление твердых ча­стиц промежуточной фазы CuAl2 в теле твердого раствора сделает его намного прочнее.

Когда был раскрыт принцип старения, то нашли н много стареющих сплавов. Правда, как правило, поль­зуются не естественным старением при комнатной температуре, а искусственным, когда сплав выдержи­вают в печи при температуре 200—400 0C (но обяза­тельно под линией растворимости!). Так процесс все — таки происходит быстрее.

Мы вновь возвращаемся к фазовым диа­граммам. Но не будем бояться заблудиться в их ла­биринтах. Дифракционные эксперименты и термоди­намика станут нашими надежными проводниками.

Впрочем, рассказать обо всем разнообразии метал­лических фаз и их превращениях — задача почти без­надежная. Не случайно автор самого известного тру­да по фазовым диаграммам Макс Хансен приравни-

Вал свою работу к битве с гидрой — одному из подви­гов Геракла. Как только Хансен собирался закончить описание какой-либо системы, как тут же появлялись новые данные, подобно выросшим головам древнего чудовища.

Поэтому мы ограничим наш рассказ только са­мыми распространенными и, если можно так выра­зиться, популярными у человека фазами,

Однако есть ^ih что милей на свете, Чем уноситься в дух иных столетий И умозаключать из их работ. Как далеко шагнули мы вперед

»

1 кр ‘ ¦ Ж> ijKP 1 IbTjKP Ж 1 IU0ZlS’

Отсюда следует

AS = S — S — Еж ~ ?кр

UJ ————————————- °Ж °кр ————— T

I ПЛ

В соответствии с нашими рассуждениями Еж > Екр. Но по закону сохранения энергии разность энергий двух фаз должна перейти в тепло[20]), т. е. при плавле­нии тепло поглощается, а при кристаллизации — выде­ляется. Это то самое количество теплоты, которое вызывает остановку на кривых охлаждения. Его мож­но измерить в калориметре: Aq = Еж — Екр. В резуль­тате получаем исключительно простую формулу для разности энтропий двух фаз: AS = AqfTnjl.

В нашей книге рассказ ведется не в той последо­вательности, в которой развивалась наука. Историче­ски понятие об энтропии было впервые введено не­мецким теоретиком Р. Клаузиусом в 1865 году имен­но на основании последней формулы. И лишь позднее Больцману удалось понять ее статистический смысл.

Людвиг Больцман (1844—1906) прожил яркую жизнь. Это была удивительно страстная и эмоцио­нальная натура. Не холодное, а глубоко личное и про­чувствованное отношение к иауке всегда отличало этого ученого. Он, например, мог сравнить строгий физико-математический трактат с «могучей музыкаль­ной драмой». И за этим стояло не стремление к ори­гинальности. Это был отзвук внутреннего мира лич­ности, способной оценить все виды творчества.

Главным достижением Больцмана стало выявление связи между вероятностью и энтропией. Но масштабы его творчества были намного шире. Его работы охватывали почти все основные направления физики, которые были тогда известны.

Напряженная работа подорвала силы ученого. Его Личный друг и непримиримый научный противник В. Оствальд писал: «Человек, который превосходил всех нас в проницательности и ясности в науке, стра­дал ужасно под действием непобедимой тревоги, что память и мысль неожиданно оставят его…». Нервная система не выдержала перегрузок, и 5 сентября 1906 года Людвиг Больцман покончил жизнь само­убийством.

Дуэт двух не схожих по темпераменту, но в равной мере одаренных людей — Больцмана и Гиббса сделал статистическую механику в начале XX века самостоя­тельной наукой со своими идеями и методами. Ее место в системе других наук лаконично указал Гнббс: «Хотя в историческом аспекте статистическая меха­ника берет свое начало в исследованиях по термоди­намике, она несомненно заслуживает независимого развития как из-за элегантности и простоты ее прин­ципов, так и потому, что она приводит к новым резуль­татам и представляет старые истины в новом свете, причем зачастую в областях науки, далеких от тер­модинамики».

И еще. У некоторых читателей может возникнуть искушение сравнить достижения Больцмана и Гиббса. На это лучше всего ответить словами Гёте: «Публика уже двадцать лет спорит, кто выше: Шиллер или я; а ведь надо бы им радоваться, что есть у них два парня, о которых стоит спорить».

Согласно формуле Гиббса наиболее ве­роятны конфигурации с наименьшей энергией. В слу­чае модели Изинга из N стрелок их две.

Означает ли это, что именно они будут чаще дру­гих реализовываться? Нет! Ведь их всего две. А всех остальных 2N — 2. И, скорее всего, реализуется какая — либо из прочих. Это очень важный момент. Поэтому поговорим о нем еще.

Предположим, что вы, не целясь, стреляете по громадной мишени, сложенной из одного крупного’!! множества мелких квадратов. Ясно, что у вас больше шансов попасть в крупный квадрат, чем в какой-то один, выбранный из мелких. И тем не менее вероят­ность попадания в крупный квадрат достаточно мала, так как его площадь намного меньше суммарной пло­щади мелких квадратов.

В модели Изинга «крупными квадратами» являют­ся два самых вероятных состояния. Несколько боль­ше энергия (и соответственно меньше вероятность)’ у состояний с одним перевернутым магнитиком. Зато их 2N, т. е. намного больше. Если вести вниматель­ный подсчет и дальше, то увидим, что по мере воз­растания энергии растет и число конфигураций, ею обладающих.

Теперь зададимся вопросом: какова вероятность того, что энергия модели Изинга при температуре T1 (в равновесии) равна E? Это простое упражнение на правило сложения вероятностей. Для ответа следует просуммировать вероятности всех конфигураций с этой энергией. Обозначим их число через W(E). Тогда

Р (E) ~ W (E) Е~Е1кТ.

Чаще всего реализуется наиболее вероятное зна­чение энергии, для которого

W(E)e-E’kT-+m Ах.

Вместо максимума этой величины обычно рас­сматривают ее натуральный логарифм:

In W (E) — ElkT -*тах,

Или

E — kT
W (E)-^min.

Величина Л In W(E) называется энтропией и обо­значается S;

S = k
W
(E).

Это знаменитая формула Больцмана. Она высечена на памятнике великому ученому, установленному на его могиле в Вене. Как выразился один из выступав­ших на открытии памятника, «она сохранит свою

Силу, даже когда все памятники будут погребены под мусором тысячелетий»…

Величина

F = E-TS

Называется свободной энергией. Она минимальна для наиболее вероятных конфигураций стрелок, причем вероятность таких конфигураций не просто больше. Она доминирует настолько, что остальные не реали­зуются практически никогда.

О причинах этого мы уже говорили. Чем больше частиц принимают участие в «событиях», тем точнее вероятностный прогноз. Когда их число становится равным постоянной Авогадро, самый вероятный исход становится практически единственно возможным.

Закон о реализации конфигураций с минимальной свободной энергией относится, конечно, не только к модели Изинга, но и к любым атомным и молеку­лярным системам с большим числом частиц. Формула Больцмана позволяет рассчитать энтропию и тем са­мым свободную энергию. Минимальное значение по­следней определяет то, что мы увидим или измерим в эксперименте. Как выполняется эта программа, мы покажем в следующем параграфе, а пока еще раз по­вторим главное.

«Жизнь» атомных коллективов находится под не­ослабным контролем двух властительниц — энергии и энтропии. Энергия организует атомные объекты, стре­мится придать им черты упорядоченности. Будь ее воля, все магнитики модели Изинга всегда бы смот­рели в одну сторону. Но у нее есть не менее могуще­ственная конкурентка. Энтропия, наоборот, стремится всячески дезорганизовать энергетический порядок. Ее девиз — беспорядок, хаос. Все события атомного мира сводятся к вечному «перетягиванию каната». Спор энергии с энтропией не кончается никогда.

Но есть «высший суд» в мире атомов. Это — сво­бодная энергия. Она регулирует взаимоотношения энергии и энтропии с помощью температуры. Вгляди­тесь еще раз в формулу для нее. Если температура низка, влияние энтропии ничтожно, и реализуются энергетически выгодные состояния. Наоборот, при вы­соких температурах влияние энтропии становится определяющим и реализуются беспорядочные, хаоти­ческие конфигурации.

Все превращения в металлах и сплавах происходят по сценарию, «написанному» свободной энергией. Она всегда стремится к минимуму.

Как бы ни «кувыркались» микроскопиче­ские магнитики, свойства больших образцов демон­стрируют завидное постоянство. Измеряя точку Кюри магнита, мы всякий раз будем получать одно и то же ее значение (конечно, в пределах погрешности изме­рений). А вот сходный пример из другой области фи­зики. Давление газа в баллоне определяется импуль­сом, передаваемым молекулами стенкам при ударе о них. И хотя каждая молекула движется хаотически, показания манометра не меняются.

Видимое противоречие разрешается, если вспом­нить, что мы никогда не «имеем дела» с отдельной молекулой или отдельным магнитиком. Во всех про­цессах участвует колоссальное количество таких мик­роскопических объектов и в силу вступают законы больших чисел. С их действием мы уже знакомы на примере с подбрасыванием монет. Как бы случайно ни подбрасывалась каждая отдельная монета, из большого числа монет почти ровно половина упадут на «орла»…

Точно так же при хаотических переворотах стре­лок модели Изинга в принципе может возникнуть любая их конфигурация. Но вероятности львиной доли этих конфигураций исключительно малы. А нас интересует, наоборот, элита — элита самых вероятных.

T

11 ;

\ I

11

I *

!

I

111

I J

T 4

4

T

T

111

J S

I t

T

I

1

T J. t

/ \

11

T

I

Рис. 62

От чего зависит вероятность появления той или иной конфигурации магнитных стрелок?. На первый взгляд кажется, что от ориентации каждой из них. К счартью, это не так. Например, совершенно оче­видно, что две конфигурации, отличающиеся направ­лением всех стрелок, равновероятны (рнс;-,62). Можно привести и множество других аналогичных примеров. Это подводит нас к важному выводу: очевидно, ве­роятность появления той или иной конфигурации за­висит от какой-то величины, характеризующей всю конфигурацию в целом. Наиболее подходящим кан­дидатом на центральную роль без сомнения является энергия:

Кроме того, в выражение для вероятности обяза­тельно должна входить температура. В этом мы убе­дились, когда анализировали, как тепловое движение разупорядочивает систему первоначально параллель­ных магнитных стрелок. Чтобы вероятность была ве­личиной безразмерной, энергия и температура долж­ны входить в нее в виде отношения E/kT.

Вывода точной формулы мы проводить не будем (он достаточно сложен), а сразу запишем оконча­тельный результат, принадлежащий Гиббсу:

Хотя формулу для вероятности мы оставим без доказательства, отметим все-таки, как разумно она «устроена». По принципу «и волки сыты, и овцы целы». В самом деле, конфигурации с большой энер­гией не запрещены совсем. Но чем больше энергия конфигурации, тем менее она вероятна.

Наконец, подчеркнем еще одно существенное об­стоятельство. Формула Гиббса относится к случаю, когда в системе достигнуто тепловое равновесие.

По значимости для физики формулу для вероят­ности можно сравнить с законами Ньютона. Приве­дем ее оценку Р. Феннманом: «Это фундаментальное соотношение является вершиной статистической меха­ники: остальное ее содержание есть либо спуск с вер­шины, когда основные принципы применяются к част­ным вопросам, либо восхождение на нее, когда вы­водятся основные соотношения и уточняются понятия теплового равновесия и температуры».

Надо признать, что восхождение мы совершили не очень подробно, как по волшебству перелетая через опасные пропасти[19]). По терминологии Фейнмана нас больше интересует спуск — применение формулы Гибб­са к фазовым превращениям в металлах и сплавах.

Теория вероятностей есть не что иное, как здравый

Смысл, сведенный к расчету,

Л. Лаплас

При вероятностном подходе гигантское количество частиц, которое казалось неодолимым барьером на пути механики Ньютона, напротив, об­легчает задачу. Поясним это примером.

Подбросим монету и попытаемся предсказать, что выпадет—«орел» или «решетка». С точки зрения ме­ханики для этого необходима исчерпывающая инфор­мация о том, какая это монета, как она подкиды­вается, есть ли потоки воздуха и т. д. Ясно, что сделать надежное предсказание очень трудно, но иного пути нет вообще. Допустим теперь, что мы под­брасываем не одну, а миллион монет. Пойти путем механических расчетов для предсказания результатов в этом случае ровно в миллион раз труднее. Но и без них можно сказать, что примерно 500 000 монет упа­дут на «орла», а 500 000 — на «решетку». Если мы н ошибемся, то очень ненамного в процентном отно — шенин. И чем больше будет число подбрасываемых монет, тем более точными (относительно) станут ве­роятностные прогнозы. Поэтому макроскопические тела, состоящие из IO23 частиц, — просто идеальные, самой природой созданные объекты для применения теории вероятностей.

Без сомнения, многие с понятием вероятности уже знакомы. А для остальных мы сообщим начальные сведения. Не будем при этом стремиться к матема­тической строгости, а станем опираться на здравый смысл. Эпиграф подсказывает, что такой подход имел право на жизнь и два века назад во времена Лап­ласа. А сегодня люди куда лучше подготовлены к ве­роятностному подходу. Приведем мнение по этому поводу классика вероятностной математики У. Фел — лера: «Современный студент не в состоянии оценить способы рассуждений, предрассудки и прочие труд­ности, с которыми приходилось бороться теории ве­роятностей в первое время ее существования. В наши дни газеты сообщают о выборочных исследованиях общественного мнения, и магия статистики охватывает все стороны жизни в такой степени, что молодые де­вушки следят за статистикой, оценивая свои шансы выйти замуж. Поэтому каждый приобретает интуи­тивное представление о смысле таких утверждений, как „за это событие — три шанса из пяти»».

В качестве физической модели для изучения начал теории вероятностей выберем игральный кубик. Под­бросим его N раз. В ti\ случаях выпадет «единица», в п2 — «двойка» и т. д. Назовем вероятностью вы­падения «единицы» отношение ti\/N (оно называется относительной частотой) при очень большом, числе испытаний N:

P1—K1IN, N —> оо.

Если кубик правильный, вероятности всех исхо­дов («единицы», «двойки» .и т. д.) равны 1./.6:

Pi = Pi = Pz = Pi = Ps = Pg = 1/6..

Это означает, что в среднем из шести испытаний один раз выпадет «единица», один раз — «двойка» и т. д.

Поставим теперь вопрос: чему равна вероятность выпадения при бросании кубика либо «двойки», либо «тройки»? Элементарные вычисления подсказывают ответ:

Р (2 или 3) = ^±^- = ^ + — f = p2 + p3.

Вообще, если мы хотим узнать вероятность того, что произойдет либо событие А, либо событие В (ко­торые считаются взаимоисключающими), то вероятно­сти их индивидуальной реализации следует сложить. Этот результат называется правилом сложения ве­роятностей и символически записывается в виде

Р (А + В) = р (Л) + р(В), Р(А + В + С) = р(А) + р(В) + р(С).

Подбрасывание кубика может закончиться только одним из шести исходов (считается невозможным, что кубик встанет на ребро). Поэтому вероятность выпа­дения либо «единицы», либо «двойки», …, либо «ше­стерки» равна 1. По правилу сложения вероятностей получаем

Px + P2 + Рз + Pi + Ps + PG = 1.

И всегда сумма вероятностей всех возможных исхо­дов равна 1. Это отражает тот факт, что какое-то из событий обязательно произойдет.

Перейдем к чуть более сложным опытам с двумя одинаковыми кубиками. Какова вероятность того, что при их одновременном подбрасывании на первом из кубиков выпадет «двойка», а на втором — «тройка»? Ответ опять-таки легко найти «по здравому смыслу». Если подбрасывать кубики N раз, то на первом вы­падет «двойка» в п2 случаях. А что будет в это время на втором? На нем «тройка» выпадает с вероятностью Рз, т. е. только в ргп2 случаях «двойка» и «тройка» одновременно выпадут соответственно на первом и втором кубиках:

Р (2 и 3) = H2P7JN = р2 — р3.

Это так называемое правило умножения вероятно­стей: вероятность совместной реализации двух неза­висимых событий *) А и В определяется их произве­дением

____________ р(А-В) = р(А)-р (В).

*) События А и В называются независимыми, если вероят­Ность реализации В не зависит от того, произошло ли А или нет.

Вот, пожалуй, и все свойства вероятности, которые пригодятся нам в дальнейшем. Теперь немного потре­нируемся в обращении с вероятностями, а заодно по­лучим несколько полезных формул и оценок. При этом потребуется немного «повозиться» с математическими формулами, так что наберитесь терпения.

В начале этого параграфа утверждалось, что при бросании большого числа монет можно с высокой точностью предсказать, что выпадет равное число «орлов» и «решеток». Попробуем показать, что озна­чают слова «с высокой точностью», и с этой целью подсчитаем, какова вероятность того, что при броса­нии N монет т из них упадут на «орла».

Всего существует 2N возможных исходов броса­ния N монет. Обозначим через QmN число исходов [‘(будем их называть благоприятными), когда выпа­дает ровно т «орлов». Тогда искомая вероятность равна

Р (т «орлов» на N монетах) = Pm = QmN/2M.

Те, кто знаком с комбинаторикой, сразу запишут выражение для числа благоприятных исходов:

П ________________ гт__ NI

ЧтН — ЬН— т1(Л/_т)1 •

Нетрудно понять, как оно получается. Пронуме­руем монеты и нарисуем любой из благоприятных ис­ходов (рис. 57). При этом становится довольно оче­видным, что по существу требуется найти, сколь­кими способами т «ор­лов» можно «располо­жить» на N монетах. Пер­вый «орел» может вы­пасть на любой из N мо­нет, второй — на любой из оставшихся (N— 1) и т. д. Общее число вариантов соответственно равно

N {n _ 1) (дг _ 2),., [N — 1)1 = , N_[m)(.

Следует еще учесть, что за первого «орла» можно принять любого из т., за второго — любого из (ш— 1 j и т. д. Ведь безразлично, в каком порядке их нуме­ровать. Поэтому число вариантов необходимо разде­лить на число перестановок «орлов» между собой, т. с. на т\, и тогда придем к уже записанной формуле. Окончательно получаем

N\

__________________ Т\ (N — т)\

Pm 2’v

И без вычислений понятно, что максимальное зна­чение рт должно принимать при т — N/2. А вот на­сколько «острым» будет этот максимум, можно оце­нить но отношению

PNI2 (ЛГ/2 — А)! (ЛУ2 + Л)1 РЛ’/Э-Д ~~ W2)! W2)!

Где Д — небольшое отклонение от N/2. Можно, па — пример, рассматривать отклонение в 1 %, т. е. считать А = N/200. Если при этом отношение окажется до­статочно большим, то можно считать даже отклоне­ние в 1 % от выпадения равного числа «орлов» и «ре­шеток» практически невероятным.

Чтобы оценить отношение, нам придется восполь­зоваться формулой Стирлинга, которая утверждает, что при больших л

In п\ — л(1п п — 1).

Здесь значок In (читается «натуральный лога­рифм») обозначает логарифм по основанию е =: = 2,71828… Число е — одно из знаменитых чисел в математике. По популярности у него, пожалуй, лишь один соперник — число я.

Формула Стирлинга выполняется тем лучше, чем больше п. Мы ее доказывать не станем, но можете с помощью калькулятора сами убедиться в ее точ­ности.

Воспользовавшись формулой Стирлинга, получи^

1п ЫРыр-ь) = W2 — Д)1п да — А) +

+ (N/2 + Д) In (N/2 + Д) — N In (ВД.

У натурального логарифма есть одно полезное свойство. При малых по модулю по сравнению с еди­ницей х 1) с хорошей точностью выполняется равенство

In (1 +х)~х.

В справедливости этой формулы мы также пред­лагаем вам убедиться с помощью калькулятора. Ис­пользуя ее, можно добиться дальнейших упрощений:

In (N/2 — Д) = !п(Л72) + In (1 — 2Л/Л0 = ln(W/2) — 2\/N, In (N/2 + Д) «* In (N/2) + 2Д/N. В результате получаем

1п {Рк/г/Рт-ь) = 4^N

Подставим теперь, как мы договаривались, Д — = Л7/200, а для N примем значение, равное постоян­ной Азогадро ( ~ IO2i). Тогда окажется, что

Это чудовищное число, на которое даже не хва­тает фантазии. Оно демонстрирует «остроту» макси­мума вероятности и показывает, что при бросании IO23 монет прогноз «по максимуму вероятности» ока­зывается практически точным.

Магнитный фазовый переход м модель Мзинга

Мы начнем изучение фазовых переходов С объяснения одного свойства магнитов, на которое обратили внимание в 1600 году: при нагревании маг­нит перестанет быть магнитом.

Это легко наблюдать на опыте. Возьмем магнит и приблизим его к кучке мелких металлических пред­метов, например кнопок. Тотчас же некоторые из них к нему «примагнитятся». А теперь поднесем к маг­ниту с «налипшими» на него кнопками горящую свечу.

По мере нагревания кнопки одна за другой начнут падать. При некоторой температуре их — на магните вообще не останется. Они все упадут потому, что при этой температуре — точке Кюри—магнит теряет свои магнитные свойства. Можно догадаться, что это один из видов фазовых переходов, когда при нагревании магнитная фаза превращается в немагнитную.

Такие фазовые переходы широко* известны. Они происходят, в частности, в чистых никеле (точка Кюри Tc = 358°С), железе (Tc — 770 0C), кобальте (Тс— 1130°С). На практике часто требуются мате­риалы, которые бы сохраняли магнетизм в широком

Диапазоне температур. В этом смысле наиболее пер­спективным кажется кобальт. И на самом деле, в начале XX века, когда происходило бурное развитие производства магнитов, спрос на кобальт резко уве­личился. Но еще незадолго до этого в вышедшей в 1912 году книге «Металлургия цветных металлов» утверждалось следующее: «…до настоящего времени металлический кобальт с точки зрения потребления не представляет интереса».

Резко изменившейся ситуации в промышленности соответствовал и повышенный интерес к магнетизму со стороны исследователей. Для объяснения магнитных фазовых переходов физик В. Ленц в 1920 году пред­ложил модель, которую поручил исследовать своему студенту Е. Изингу. Соответствующая статья послед­него вышла в свет в 1925 году. С тех пор эта модель под именем модели Изинга вошла в лексикон науки. Сегодня лишь самые щепетильные авторы, отдавая дань истинному первооткрывателю, называют ее мо­делью Изинга — Ленца,

Эта модель сделала удивительную «карьеру», по­бив все рекорды популярности. Ключевые разделы реферативных физических журналов (где печатается краткая информация обо всех публикациях в данной области) буквально пестрят фамилией Изинга. Зна* чение этой модели вышло далеко за рамки магне* тизма, и интерес к ней проявляют представители Самых разных разделов физики. А для специалистов по фазовым переходам модель Изинга примерно то же, что Мекка для мусульманина. Повальное увлече­ние моделью приняло такие масштабы, что с иронией стали говорить о новом заразном заболевании — «бо­лезни Изинга». Причина популярности состоит в том, что это самая простая модель, которая позволяет ра­зобраться в механизме фазовых переходов. Обратим­ся к ее сути.

Ленц считал, что каждый атом представляет со­бой элементарный магнитик, который обозначают стрелкой (вроде магнитной стрелки компаса). Она указывает направление создаваемого им магнитного поля. Для упрощения Ленц принял, что стрелка эле­ментарного магнитика может быть ориентирована только в двух направлениях—вверх или вниз.

Магнитное поле образца, состоящего из большого числа атомов, складывается из полей элементарных

/Иагнит

T i 1

T

Ir t I

I

T I ;

T

I T I

T

Немагнит

Магнитиков. Если при-

Мерно половина из них направлена вверх, а половин-а вниз, то сум­марное магнитное по­ле окажется практи­чески равным нулю. Но если имеется ка — Рис. 58 кая-нибудь преимуще­

Ственная ориентация магнитиков, тогда образец в целом будет вести себя как магнит (рис. 58).

Элементарные магнитики, как и положено любым магнитам, взаимодействуют между собой[18]). Есте­ственно, что чем ближе друг к другу в решетке они расположены, тем сильнее должно быть взаимодей­ствие. Ленц и это решил учесть приближенно, приняв, что взаимодействуют лишь ближайшие соседи в ре­шетке.

Если два соседних магнитика направлены в одну сторону (параллельно), энергия их взаимодействия принимается равной (—/), если в разные стороны

(антипараллельно)»—равной J:

Очевидно, что в модели Изинга энергетически вы­годно параллельное расположение соседних стрелок, А минимальную энер­гию имеют конфигура­ции, в которой все стрелки направлены в одну сторону (рис, 69).

Переворот (поворот на 180°) любой из конфигурации минимальной энергии стрелок увеличит энер­гию (в плоской квад — Рис. 59 ратной решетке) на

T

111

T

111

T

T T t

T

T T t

8/ (рис. 60), в чем легко убедиться непосредствен­ным подсчетом. Поэтому размагничивание магнита энергетически невыгодно.

+ SJ^

Mtt

Ft. \ 1

Mtt Mtt

T

T

T

T

T~

И

T

T

T

T

T

T t

Рис. 60

Теперь настало время учесть очень важное обстоя­тельство: в системе магнитных стрелок поддержи­вается определенная температура. Так и должно быть, поскольку магнитики — не более чем выделенная нами часть металлического образца и имеют ту же температуру, что и весь образец.

На первый взгляд неясно, как «ввести» темпера­туру в модель Изинга. В идеальном газе температура определяется средней кинетической энергией хаотиче­ского движения молекул. Но стрелки перемещаться не могут, а фиксированы в своем узле решетки. По­этому, чтобы понять влияние температуры на ориен­тацию магнитиков, мы применим искусственный прием. Представим себе, что придуманные нами маг­нитные стрелки (которых на самом деле нет, так как они просто указывают направление магнитного поля отдельного атома) реально существуют и сделаны из невесомого материала. В этом случае решетку с маг­нитиками (для определенности остановимся на квад­ратной решетке) можно поместить в сосуд с газом, стенки которого поддерживаются при температуре Т. Тогда находящиеся в тепловом контакте с газом маг­нитные стрелки также нагреваются до этой темпера­туры. В чем же это выразится?

Летающие в сосуде молекулы время от времени будут сталкиваться со стрелками и их перевора­чивать.

Пусть вначале все стрелки направлены в одну сто­рону. Каждую стрелку удерживают в определенной ориентации силы взаимодействия с соседями. Как было сказано выше, переворот стрелки увеличивает энергию системы на 8J.

Предположим, что подлетающая к стрелке моле­кула имеет кинетическую энергию Ек. Если Ek > 8/, J» то при ударе молекула может)

TTlrOz /-у___ перевернуть стрелку (рис. 61 )

4 •10-38 » = M— ю-» ни.

Эта величина ничтожно мала. А на примере рентге­новских лучей мы уже знаем, как трудно установить волновую природу коротких волн. Из этой оценки также становится ясно, что реально регистрировать волновые свойства материи можно лишь на частицах микроскопически малой массы. И первый «кандидат б волны» — электрон.

Экспериментом по обнаружению волновых свойств электрона суждено было вновь стать дифракции, И вновь на кристалле, на этот раз никеля. Произо­шло это выдающееся для физики событие в 1925 году в Нью-йоркской лаборатории фирмы «Белл-Телефон».

Первооткрывателями волновых свойств вещества стали американские ученые Клинтон Дэвиссон и Ле­стер Джермер.

Принципиальная схема эксперимента по обнару­жению дифракции электронов имеет уже привычный для нас вид (рис. 55). Между кристаллом-мишенью и

Л

Детектор Рис. 55

———— с

Электронная Пушка

Криста/Yi-мишень

Испускающей электроны пушкой поддерживается раз­ность потенциалов V, которая разгоняет электроны до скорости v. Ее можно определить из закона сохране­ния энергии

MEV2 т/ _ /2eV

—— = eV =^v = Л ————————————————————————————

2 V me

Подставляя это выражение в формулу для длины волны де Бройля и используя известные значения за­ряда и массы электрона, получаем

А,(нм)= 1,23

VV(B) ‘

Таким образом, регулируя напряжение, можно легко управлять длиной волны электронов.

Устанавливая детектор рассеянных электронов в разных позициях (или используя фотопластинку), определяют направления, где будут наблюдаться ди­фракционные максимумы.

97

Для подведения итогов этого эксперимента проци­тируем фрагмент из опубликованной в 1927 году зна­менитой статьи Дэвиссона и Джермера: «Самое по­разительное свойство электронных пучков заключа­лось в существовании взаимно однозначного соответ­ствия между наиболее сильными из них и пучками Лауэ, которые выходили бы из того же самого кри­сталла, если бы на него падал пучок рентгеновских лучей…

4 А. С. Штейнберг

Это приводит к мысли, что с падающим пучком электронов можно связать определенную длину вол­ны, причем она оказывается в приемлемом со­гласии с известной в волновой механике величиной h/mv — постоянной Планка, деленной на импульс электрона».

Почти в то же время на другой стороне Атлан­тики, в Англии, аналогичные по смыслу эксперименты были поставлены Джорджем Томсоном и Александ­ром Рейде. Результаты также подтверждали суще­ствование дифракции электронов.

С этого момента гипотеза о волновых свойствах вещества перестала быть гипотезой, и это событие было высоко оценено Комитетом по присуждению Но­белевских премий: в 1929 году этой премии был удо­стоен Луи де Бройль, а в 1937 году Нобелевскую пре­мию по физике разделили Дзвиссон и Tomcoii как руководители двух групп, экспериментально впервые зафиксировавших волны материи.

Интересно отметить, что в 1906 году Нобелевской премией был награжден отец Томсона — Дж. Дж. Том — сон, который первым показал, что электрон — реально существующая частица со своими зарядом и массой. В 1937 году Томсон-отец был еще жив и стал свиде­телем триумфа своего сына. Правы были оба — и отец, и сын.

Электрон стал первой ласточкой. Затем волновые свойства были обнаружены у других частиц, из кото­рых нас больше всего интересует нейтрон. Нейтрон­ные волны удалось зарегистрировать в 1936 году.

Именно эти три вида излучения — рентгеновские лучи, электроны и нейтроны — сегодня используются для анализа структуры кристаллов. С одной стороны, все они ведут себя схоже — как электромагнитные волны определенной длины. Для всех них выпол­няется закон Вульфа —- Брэгга. Тем не менее число различий между ними очень велико. Даже их беглый анализ выходит далеко за рамки этой книги. Поэто­му мы очень кратко остановимся лишь на нескольких пунктах.

С точки зрения простоты, сокращения материаль­ных и финансовых затрат рентгеновские лучи — самая удобная техника. Посудите сами: для их получения нужна всего лишь стандартная промышленная рент­геновская трубка, которая рассчитана на 8000 часов Работы. Кроме того, как правило, рентгеновские из­мерения самые точные.

Нейтроны являются продуктом ядерных реакций, и для их производства требуется уже реактор. Поэто­му если рентгеновская аппаратура имеется практиче­ски в любой материаловедческой лаборатории, то нейтронный анализ менее доступен.

Электронный пучок получить намного легче, чем нейтронный. Для этого часто используется явление тер­моэлектронной эмиссии (хотя есть и другие способы), когда разогретая до высокой температуры вольфра­мовая нить испускает электроны со своей поверхно­сти. В отличие от нейтронов и рентгеновских лучей электроны имеют заряд и поэтому намного сильнее взаимодействуют с веществом. В частности, они обла­дают низкой проникающей способностью, и экспери­менты приходится проводить в вакууме. Вакуумиро — ваиие всегда существенно осложняет работы и яв­ляется (при прочих равных условиях) нежелательной операцией. Другой минус электронной техники — не­обходимость тщательной подготовки образцов.

До сих пор рентгеновские лучи выглядели «иде­альным героем» нашего повествования. Но и на солн­це бывают пятна! Мы уже говорили, что рентгенов­ские лучи взаимодействуют в веществе практически только с электронами. Тяжелых ядер они почти «не замечают». Поэтому изучать с помощью рентгенов­ской техники расположение атомов легких элементов (в которых мало электронов) крайне неудобно. С дру­гой стороны, если разные атомы (пли ионы) имеют равное или близкое число электронов (как K+ и С1~ в опытах Брэгга), рентгеновские лучи не «различают» их. В обоих случаях незаменимым источником ин­формации становится нейтронография. Нейтроны «чув­ствуют» вещество в основном за счет взаимодействия с ядром. Ни от заряда, ни от массы оно практически lie зависит.

Свою «козырную карту» имеют и электроны. Элек­троны— заряженные частицы. О «минусах», связан­ных с этим, мы уже говорили. Но имеются и важные «плюсы»: электронами легко управлять с помощью электрических и магнитных полей. Используя это, оказалось возможным создать электронные микро­скопы, где изображение формируется в электронных волнах.

Сама идея применения в микроскопии иных, не световых, лучен появилась сразу после открытия Аббе в 1873 году, когда стало ясно, что сравнительно боль­шая длина волны видимого света ставит преграду на пути повышения разрешающей способности микроско­па. Единственным известным тогда видом излучения были так называемые катодные лучи. Но природа их была не изучена. Когда Дж. Дж. Томсон показал, что катодные лvчи представляют собой поток частиц—¦ электронов, идея их использования в микроскопии умерла в зародыше.

Она вновь воскресла через два года после от­крытия де Бройля — в 1926 году немецкий теоретик Г. Буш доказал, что магнитное поле может действо­вать на электроны как линза на свет. Это открывало возможность фокусировки электронных пучков. Про­стая связь между прикладываемым разгоняющим на­пряжением и длиной волны электрона (см. с. 97) по­казывала, что можно получить волны на несколько порядков короче световых. Это обещало уникальную возможность увидеть невидимое. Имелась и труд­ность. Человеческий глаз не способен воспринимать изображение в электронных лучах. Но в то время уже существовал способ их визуализации с помощью экранов, покрытых люминофорами. Под действием по­падающих на них электронов эти вещества начинают светиться.

Первый прибор, похожий на современный элек­тронный микроскоп, был создан в Германии в

_ 1931 году и тогда же ди-

ЙЭлектронна* пушка Ректор известной фирмы

«Г. Сименс Шуккертвер-

Электронная ке» получил первый па-

—III___ кондёнсорная линза тент на применение элек-

=L=Tohkh* обра^ тронной оптики.

J г 7 в дальнейшем элек-

I гЭ/кктронносгттическзя тронная микроскопия по-

J I — сис стоянно совершенствова-

Y Экран и/и ТСЬ — СеГ°ДНЯ СУщесхвУеТ

—— ———- фотопластинка большое количество раз­ных по способу использо-

Pnn Rfi

U вания электронных пучков

]

Микроскопов. Самый простой из них — просвечиваю­щего типа, принципиальная схема которого приведена на рис. 56. Но из-за низкой проникающей способности электронов «на просвет» можно смотреть только очень тонкие образцы, приготовление которых, как уже под­черкивалось, требует много времени, умения и усилий.

Электронный микроскоп способен работать в двух режимах. Первый — режим получения изображения. Если же убрать все расположенные за образцом лин­зы, то фотопластинка запечатлеет обычную дифрак­ционную картину.

Но в электронной микроскопии имеется еще одна уникальная и плодотворная возможность — микроди­фракция, т. е. дифракция от очень малого участка образца. В современных приборах размеры этого уча­стка доходят до десятков нанометров. Работа в ре­жиме микродифракции обеспечивается специальными операциями с электронной оптикой, а результаты не­заменимы при анализе некоторых тонких особенно­стей структуры.

Вообще, электронная микроскопия — один из са­мых сложных и в то же время мощных эксперимен­тальных методов современной физики твердого тела. Работа на электронном микроскопе требует высокой практической квалификации и хорошего знакомства с основами теории формирования электронных изо­бражений.

Применение электронов настолько повысило разре­шающую способность микроскопов, что при благо­приятных условиях удается разглядеть даже отдель­ные атомы. Не менее важно, что с помощью электрон­ной микроскопии и микродифракции идентифици­руются самые мелкие выделения новых фаз, видны процессы их роста, их форма и особенности взаимного расположения.

На этом мы заканчиваем рассказ о том, как лу­чами исследуют кристаллы. Мы постарались ответить на главный вопрос главы: можно ли установить кон­кретное расположение атомов в веществе? Расшиф­ровывая дифракционные картины, полученные с по­мощью рентгеновских лучей, электронов или нейтро­нов, удается определить кристаллическую решетку, которую имеет интересующая нас фаза. В частности, кривую охлаждения железа, с которой мы начали эту главу, теперь вполне можно дополнить данными дифракционных экспериментов: а — и 6-железо (см. рис. 12) имеют ОЦК решетку, а у-железо — ГЦК.

ГЛАВА 4

Scroll to Top